Что толку от нашей пафосности ?
Что есть само ее причина, как корень, приводящий к не переменам, как всю жизнь, одному и тому же, все жизни, одному и тому же сценарию, желаемого лишь в миражах, и совершенно иному в действительности.
Что толку голодному, от наших изысканий про (высшие) вкусы ?
Изысканий сытых ? Разбирающих по косточкам всяческие понятия голода, но не ведающих сам голод ?
Всю жизнь рассуждающих и осуждающих голодных, ставя себя неизменно выше, но никогда не вносящих лепту в дело, в искоренение самого голода ?
Что толку холодному, от нашей морали о тепле ?
В лучшем случае, не упускающих случая похвалиться, что когда-то, где-то и я был голоден и мерз. Так ли легко было рассуждать и тогда ?
И не обстоятельства ли, в том или ином виде, сложились, привели к сытости и теплу ?
Почему никогда не задаемся нужным ? Тем, чтобы самим складывать эти обстоятельства, складывать как верно ?
Потому лишь, что слепо не видим связанности целого, и всегда пытаемся складывать только в пользу своего я, а по отдельности, оно никогда и не сложится как нужно, по новому. Потому что в замен складывания в действительности - отнимаем.
Как можно сложить, сложить верно задачу, и вывести ответ, если взамен складывания, каждый пытается урвать, утащить подальше, к себе, под себя, кажущийся нужным ему эллемент. не понимая, что в отдельности, сам по себе ни один эллемент отдельно не стоит ничего, и в постоянном дроблении по частям, в итоге, ничего и не останется, оттого и пустота человечества, как без смыслие, как не имение твердых и истинных основ.
Расстащили мы эти основы, раздробили.
Тогда как нужно было сложить.
Что толку от нашего, вечного любования и выставления на показ себя, своей (заумности), по причине безделия и самовлюбленности ?
Не глупый ли гораздо умнее нас, когда он занят делом ?
Что толку от постоянного выставления своей (силы), в постоянных петушинных боях, на показ ?
Что толку от наших глупых и пустых состязаний тому, кого жизнь избила уже до потери пульса ?
Что толку всей этой нашей пафосности ?
В чем суть наших рвений, где мы не слышим сами себя ?
А толку никакого, и суть - одно лишь любование собою самовлюбленного пингвина, с обязательным, постоянным выставлением себя на показ, дабы нами любовались и другие.
Дабы каждый Я, был выше, умнее, красивее, сильнее и мудрее всех остальных я.
Допустим, для задавшегося этими вопросами, задавшего самому себе, все так. Увидеть как есть, зачем ?
Что дальше ?
В чем лучшее, как альтернатива ?
А в том, что этого лучшего не существует, и придется сотворить его самому.
Но. Ну его на хрен, это, сложное, требующее усилий и труда, притом без гарантий, лучше уж всю жизнь в готовом.
Всю жизнь летая в иллюзиях и миражах разума, но так и не видя, что в действительности ползком.
Всю жизнь доказывая теми или иными способами всем и вся, что Я самый(ая), самый(ая), самый(ая). И не видя собственной гнили, как причины собственных сомнений, сомнений в самом себе, нуждающихся в постоянном самообмане.
Но себя обмануть невозможно !
Возможно лишь всю жизнь закрывать глаза и бежать, бежать от самого себя, так и не поняв, что убежать от себя также невозможно !
Почему все также прокручивается по одному и тому же, готовому сценарию ?
Потому что, никто не затруднит себя тем, чтобы написать новый, написать уже самому, а написав еще и поверить, и поверив еще и первым сыграть по нему, доказав тем самым возможность такого, и показав другим новое, лучшее.
Как низко мы пали.

Все сказанное, не есть обращение мною к другим, это есть обращение к самому же себе, но обращение в слух, потому как может случиться так, что кто-то еще найдет нужным, задать их себе.

Как же я устал !
За что мне это ? Чем я хуже других ?
Порою мне кажется, что счастье в неведении. Лучше уж не знать, чем зная не верить.
Но раз уж взялся, так до конца !
А там, посмотрим.
Посмотрим, когда сам поверю.Поверю в то, что мы и есть Боги. Боги позабывшие свое истинное начало.
Умеющие летать, но принужденные ползать. Потому как, слепо уверовали в то, что наши нужды выше нас самих.
А они сдерживаемы, разграниченны и здоровы лишь в подчинении нам, в подчинении же им, это уже не нужды, это без контрольные желания, которые обязательно разростаются до беспредела, переформировываясь, вырастая в пороки.
Любое подчинение себя, нужде - есть утеря контроля над ней.
Любая без контрольная нужда - есть уже в действительности разросшийся и всевластвующий нами порок.
Любая нужда, от получения насыщается и утихает.
Порок же - разростается, крепнет и требует еще больше.