Пролог
Написано это было очень давно. Ещё до отсидки. Недавно заглянул в свой бумажный архив и охренел. Охренел от того насколько этот рассказ предвосхитил мою жизнь.
Это долго рассказывать, муторно объяснять. Но, лично для меня этот рассказ - лишнее подтверждение факту ясновидения….

Нежность. Верность. Любовь.
Когда же это было? Память играет со мной совсем невесёлую шутку. Эта немногословная сказка началась не так давно, а закончилась ещё ближе к настоящему.
Предновогодний вечер в портовом городе. Солнце, шипя, растворялось в ледяных пучинах Тихого океана. Мы сидели, в каком то помещении на пять этажей выше уровня моря. Слушали музыку и беспрерывно целовались. Именно тогда я впервые по настоящему понял, что праздник это не тот день, что размалёван в календаре. Праздник - состояние души. И этот праздник любви праздновался нами уже три недели. Срок небольшой, но ощутимый.
-Скоро Новый Год- неожиданно прервала она звонкую тишину поцелуя. - Я вот тебе кое-что приготовила.-
-Ну зачем,- вяло стал протестовать я.- Зачем эти подарки...-
Хотя, где то внутри я очень люблю дарить подарки, но всячески протестую против этих "варварских" обычаев. Главным образом, наверное, потому, что у меня на них никогда не хватает денег.
-Это не подарок. Я отдаю тебе частичку себя.- И на моей телячьей шее повис амулет. Вид он имел старославянский. Наверное, что-то насчёт бога солнца - Ярило. Что же на самом деле он означал, я тогда спросить поленился. Теперь поздно. Уже. А на обратной стороне славянским шрифтом:

Нежность

Это чувство - половина меня. Всё остальное тоска злость, беспробудное пьянство и прочие непрезентабельные чувства. Но как ни странно свои пороки я считаю за достоинства. А мои достоинства на поверку оказываются чем-то само собой разумеющимся. Но, нежность это нечто особенное. Нежность в рамки добра и зла, хорошего и плохого, как её туда не пихай, втискиваться не хочет. Она - особенная.
До знакомства с этой девушкой я был переполнен нежностью. Но рядом никого не было. Поэтому, нежность тоненьким пивным ручейком жалости к самому себе самым неподходящим путём журчала наружу.
Появилась ОНА. И сразу куда-то пропала охота жалеть самого себя. Пора была взрослеть. Поэтому весь поток нежности устремился к НЕЙ.
Самое интересное, что в жизни я привык дарить, а не получать. Даже в день зарплаты я так смущаюсь, что нет никаких слов, чтобы передать это.
А тут я всей душой почувствовал ласку этого чувства на себе. И Нежность уже даже не чувство, а энергия...
Поэтому я был смущён, растерян и немного напуган.

Верность

Я хранил, храню и буду хранить Верность. Для каждого дорогого мне человека отдельную, ничем не запятнанную. Специально для каждой я заведу шкатулку, и буду держать их там, не позволяя им встречаться и ругаться между собой. Особым фетишем превращу эти чувства во что-нибудь реальное и осязаемое. А в глубокой старости моим главным занятием будет созерцание этих верностей. И это станет главным источником моей энергии, которую я, по всей видимости, буду употреблять исключительно на сварливость.
Я верен всем, кроме самого себя. Вся моя система принципов и мировоззрений сложена так, чтобы можно было смотреть на неё под разными углами. Видимо, поэтому у меня есть объяснения и оправдания на все случаи жизни. И само существование этих принципов проявляется только в редком признании незначительных ошибок. Я всегда прав. Хоть и сомневаюсь в этом. Сомнение - чисто профессиональная черта журналиста.
Я верен, даже когда просыпаюсь утром с незнакомой женщиной, и туман похмелья мешает вспомнить её имя. Верность проявляется хотя бы тем, что в мозгу пульсирует только одно имя - ЕЁ. А ещё жуткая тоска, похмелье и головная боль. Я верен тебе трезвым, а пьяным не хочу. Потому, что я пьяный и трезвый совершенно незнакомые люди. Их объединяет только любовь...

Любовь

Самая животрепещущая тема наших отношений. Помню, как холодный зимний воздух поддался теплу твоих извечных и не новых, но таких красивых слов: "Я...Люблю тебя."
Для меня любовь никогда не была светлой и лирической. Скорее, это неизбежная драма с трагическим оттенком. Странное это чувство, тёмное и эгоистичное с ярким оттенком прекрасного. Уж даже и не знаю почему все классики преклонялись перед ней, портили килотонны целлюлозы на хвалебные оды для любви. Для неё я некогда потратил всего несколько слов. Где убил особо извращённым способом. Мне этого хватило. Хотя писал я тогда в порыве именно этого чувства. Я ненавижу любовь за её благородство и тоску разлуки.

Оберег

Вот и логическое завершение рассказа. Осталось поставить точку. Такой чёрный, жирный и трагический знак препинания.
"Солнце моё, что невеселая? Какие то проблемы?"
"Да так... ничего",- последовал стандартный ответ на стандартный вопрос. Настаивать на подробностях я не хотел - одолевали свои маленькие и злые проблемки. Но ради приличия всё же спросил:
"А может поподробней об этом ничего?"
И тут её прорвало. Говорила много, но быстро. Краснея от праведного гнева и запинаясь от ярости. Короче, проявляла типичность фурии. Но понял я мало. На меня нашёл столбняк. То ли от её словооборотов и сочных эпитетов, то ли просто с бодуна...

В общем, её шеф хотел любви и счастья. И я собственно, может, и не обратил бы на этот факт особого внимания (чего уж там - все этого хотят), если бы это не выражалось в особо непристойных формах...
Если честно, то душевное равновесие на тот момент было моё таким, что я бы и на это не обратил внимания. Да вот только правила игры, под названием любовь, таковы, что не ответить, значит потерять честь. Её то никогда и не было. Но об этом знал только я...

Зимнее пасмурное утро набирало обороты. Холодное солнце робко светлело сквозь склизкий радиоактивный туман. Свежевыпавший снег был ещё девственно чист.
Он преодолевал самые сложные метры от своего автомобиля до рабочего кресла. Сущий пингвин. Только под два метра ростом и не меньше в ширину. Я не испытывал к нему никаких отрицательных чувств. Мне было безразлично даже его самодовольство, сочащееся из-под дорогой дублёнки и дорогой шапки. Не тронули меня даже его пухлые упитанные щёчки. Но жизнь требовала своё.
Я отрешённо сделал шаг, ради того светлого лучика оптимизма, что дала мне ОНА.
Я ударил один раз. Бить больше и чаще мне лень. Да и весовые категории разные - устраивать единоборства было бы просто глупо. Я ударил один раз, но наверняка...

В СИЗО я думал о том как, наверное, тяжело было, кому-то тащить гроб.
На суде я смотрел в ЕЁ глаза. Они вопрошали, молили и упрекали.

По этапу я вспомнил: Нежность, Верность, Любовь.