Ах, этот первый ИВС, эти трогательные сутки первого знакомства с замкнутым пространством и своей реакцией на это самое пространство. Почему то страха и трепета нет, все внове, в 20 лет все прикольно и почему-то улыбает. Улыбает тетка, осматривающая юное тело на предмет синяков и ссадин. "А это что? "- "Шла-упала-ударилась-бля-синяк!"- "Ну-ну, или давай". Нумер люкс - "шуба", "сцена", урчащее чудовище - сантехническая ивсэсная мутация, она же туалет, она же дольняк, лампада над дверью, они же "тормоза", да , не дверь теперь, для меня это "тормоза". Приняла условия игры, преобразилась в некое новое существо, меняется лексикон, поведение, повадки, вспылвают рассказы друзей, отрывки фильмов, -как будто всю жизнь по ИВСам да тюрьмам. Таланты мимикрии. Обследую ареал своего обитания на ближайшие трое суток. Больше всего прикалола "сцена". Задумываюсь на 10 минут - а почему именно "сцена", нет, то почему так назвали - ясно, возникает непреодолимое желание залезть на нее, и обратясь светлым ликом к кормухану, продекламировать стих "Из раннего" в стиле "И ннах - пох- зах". Но почему такая конструкция? Гипотез много. В итоге сцена принимается как данность, на ряду с "шубой", лампадой, "тормозами", криками соседей (бьют?), мордой дежурного мента, почему то решившего, что я в одиночестве буду буянить или вешаться, -и предложившего в случае такого плохого поведения следующие варианты: 1. Будешь орать - отправлю к дурикам! (а кто такие дурики???) 2. Книжку дать? (Давай!) Только не забудь отдать. 3. Хочешь развлечся - посуду помыть? (Не хочу, в голове почему то возникает слово "заподло", видимо, отпечаток моего общества-сообщества). Начинанию размышлять над следующими важными вопросами: 1.Когда придет следак? Почему то кажется, что если он придет завтра утром или днем, отпустят под подписку. Если на третьи сутки - поеду обследовать новые ареалы в последующих замкнутых пространствах по маршруту : автозек-сабачник-карантин-хата в СИЗО (в последующие безнадежные уже в плане подписки заезды в ИВС мечталось о СИЗО - скорей бы уж, там же МАТРАС! и БАНЯ!) .2. Пожрать бы! Мою голову найденным обмылком, читаю ментовскую книжку, слушаю, как через вентиляцию переговариваются соседи, крикнула в прикол какую чушь, - в ответ: Бля! Здесь телка! -и далее как зовут, откуда, за что,- теряю интерес, опять книжка. Холодно как в склепе, пуховик короткий, если укрываю ноги - обнажаются плечи, в лицо бьет свет лампады. Отварачиваюсь от лампады - в "шубу" засыпать скучно и воняет влажным цементом. Закрываю лицо - холодно ногам. Костлявое тело никак не хочет принять удобно растечься по сцене, болят бока, ребра, при лежке на животе - болят кости бедер. Проклиная свою худосочность, кручусь пол ночи - терзаемая отнюдь не мыслями о содеянном, а вопросом - засну я бля сегодня или нет????? и Да заипал уже это свет!! Утром начинается движуха, слушаю грохот, шаги по коридору, появляются и гаснут надежды что пришли за мной и наконец-то решится судьбинушка моя. Кормежка. Появление соседки по люксу - дамы среднего возраста, в теплых дутых штанах (бешеная зависть к теплым вещам, ибо температура тела сравнялась с температурой воздуха - где то в районе +15 ). Дама умиротворена, вмазана, почесывается. Зависть усиливается - даме не холодно. Сейчас даме на все плевать. Через 4 часа она начинает шмыгать носом, чихать, жаловаться на какого -то типа -сраный закупщик, обноновская крыса, - рассказывает историю подставы и надежды побыстрее выбраться и разобраться с сукой. Слушаю, сочувственно комментирую, про себя вспоминаю заповедь : Молчанье золото, - и остаюсь для дамы загадочной персоной ИКС. Днем как всегда неожиданно, когда надежда на путную движуху потеряна и мысли заняла дама, блюющая в сантехническое чудовище, врата рая распахиваются, на выход. Следак, наконец-то! Посмотрим. Само собой выплывает интеллегентная манера речи, делаются почему то наивные, честные до беспросветной тупости глаза, робкие повадки и хрустальный голос. Общение с представителем следствия происходит в неком сером помещении с мебелью времен вечного совка. Следак молод, потрепан и почему то оставляет ощущение некой немытости следачьего тела и вросшей в данное тело одежды. При общении со мной следачье тело принимает утомленно-одухотворенный вид, делает вУмные глаза, тянет фразы, пытается износиловать мозг имбицильным вопросами, наконец, с видом величащего в мире одолжения и прямо-таки вселенской благодати извлекает из бумажек подписку о невыезде. Алилуйя! Пишу, благостно улыбаюсь одежде и телу в нем, клянусь приходить по первому вызову, жить по прописке, и пр, и пр, и пр. Заводят обратно в люкс, соседка, ненадого оторвавшись по этому поводу от блевания, судорожно пишет на пачке сигарет телефоны, просит позвонить, обещаю (обещание впоследствии выполняю, святое дело!). Получаю вещи, изумляюсь, что бабло по описи на месте. Пишу бумажку : "Претензий не имею". Расшаркиваюсь. Выхожу. Легкий шок - люди, машины, свет, а где же тормоза ?. Замечаю удивительную штуку: прожив 20 лет на воле - привыкнуть к ИВС гораздо легче, чем после двух суток ИВС - вернутся в поток обыденности. С этим высокими мыслями и переживая, что воняю тюрьмой, иду к метро с мечтой помыться и испить кофе.