Елене Прекрасной посвящается

Дорога

Так сложилось, что большая уже моя часть жизни неразрывно связана с дорогой. И вот, посещает мысль сравнить эту свою прожитую жизнь с ней. Трасса, асфальт, грунт, лёд, ливень, слепящее солнце в отражении мокрого или оледеневшего асфальта, какие-то, почти просеки в сопках, с коварной глиняной пылью... Но, нет, сравнить жизнь с дорогой не выходит. А вот, дорогу с жизнью - вполне... Только нет к этому никакого стремления. Потому, что дорога сама по себе - бесконечна. Пока на ней происходит движение. Хотя бы не большое, хоть раз в сутки пройдёт по ней гужевая повозка, она будет жить. Будет ветшать, стареть, но жить не перестанет. Дорога, как война, как тюрьма. Она не приемлет от людей ненужной шелухи и понтов. Она может покарать за малейшую ошибку, но может и простить великий грех. Она не любит небрежного к ней отношения. Её не обязательно любить, но, определённо нужно уважать. И в ответ она может дать всё что угодно. Умиротворение, страсть, безразличие, любовь, удивление, непонимание...
Она может отвалить тебе с лихвой, как выгоды, так и безвозмездной помощи. Она может забрать жизнь, а может подарить ещё один день рождения. Дорога чутко относится к каждому человеку, кто взял на себя смелость (или глупость) обернув это необходимостью проехать по ней.
Я имею в виду ту дорогу, что протягивается меж городов, деревень и сёл, а не ту что обезображена миллионами автомобилей толкающихся от дома по работе, да в супермаркет в городах и мегаполисах. Там дорога мелочная, истеричная. И чем больше населённый пункт, тем эти её черты больше видны... Но настаёт ночь, и она преображается вся. В городе ночью настаёт царство придорожных огней и ярких вывесок реклам. И в это время можно дурачиться как угодно. Пренебрегая всеми нормами безопасности... Другое дело с трассой, ночной, непредсказуемой... Это как сравнить игру с домашней овчаркой и с прирученным волком. В первом случае, если животное откусит тебе нос, то это будет, как бы, нечаянно, в игре. Во втором случае, сделаешь что-то не так, и он перегрызёт тебе горло. Намеренно, но тоже играючи. Так и ночная городская дорога, отличается от тёмной, не освещённой трассы, той же м-60... Там нет места нахрапу и глупому задору. Такое быстро наказывается, взрывом ли переднего колеса, выпрыгнувшей ли перед бампером тенью животного. Немного потерял концентрацию, допустил в душу преждевременный испуг, всё, труба. Считай что готов. Но не факт, милосердие её велико...
Это особенно видно в зимнее время.
Я шёл не слишком быстро, потому как полтора суток за рулём давали о себе знать. Какая та легковушка обошла меня со сверхсветовой скоростью. Её я встретил, где то, часа через полтора позже. Она лежала на боку, а водитель уже развёл костёр для согрева. Тормознул спросить - помощь нужна? В ответ - нет, сейчас пацаны подъедут. Он сидел у костра с весьма задумчивым выражением лица. Что-то в его душе перевернулось. Потому как не было у него паники перед неизбежностью, не было у него пост адреналинового состояния, передающееся человеку через стрессовые ситуации. Только лишь, какое-то умиротворённое удивление... Я поехал дальше, и увидел это состояние в себе через много лет...
Но сказ мой не про то. Сказ совершенно про другое.
.............................
Кажется, действительность двоится и растворяется в дымке тумана. Кажется, земля уже уходит из под ног. И уже всё равно на что выть, на луну ли, на солнце, на восход иль на закат. Положения светил на небосводе уже не важно... Важны только ощущения, все чувства к чёрту. Ощущение себя и машины. Определение скорости, интуитивное, так же как и определение геометрии ширины дороги, той полосы, которая уготована тебе и прошедшей на встречу фуры... И только в боковое зеркало видишь миллиметры между двумя боками прошедших на встречу друг другу стихий. Задуматься об этом нет никакой возможности, потому как разошлись вы на встречном закрытом повороте. А дальше таких поворотов... Может много, может нет, но каждый из них не забываем, если входишь в него на полной скорости. Разум выдаёт какие то статистики заработанные опытом, дескать средняя скорость на этом участке трассы - 80. Зачем нагнетать до 120, и где-то скидывать до 60. Иди свои 80. Но нет, полагаешься на разум только в углах входа\выхода в повороте, и давлению правой ноги на "гашетку". Ты ловишь какое то эхо разумного, что пытается донести до тебя мозг - иди в колонне, которую догнал. Учитываешь этот отголосок и даже принимаешь его обоснованность. Но какой- то бес давит на ногу, которая жмёт на акселератор. И проходишь всю эту колонну, ловко уворачиваясь от встречных автомобилей. Но это не от адреналина, не от беспечности, нет...
На сей раз состояние это пошло как ни странно это может выглядеть - с танца…

Танец

«Корпоратив». Сие уродливое понятие как-то незаметно влилось в нашу действительность, вытеснив вполне опрятное слово – вечеринка. Хотя если быть честным, то собственного опыта участия в подобного рода мероприятиях у меня никогда не было. Что бы в кабаке, да с танцами да со всякой прочей тамадой. Все празднования с коллегами всегда проходили как-то буднично. После смены… Если зимой, то в кабине чьей то «ласточки» или «сарайчика». Если летом, то прям на аккумуляторной крышке или на баке грузовика, накрывали поляну… А тут смотрите ка – «корпоратив».
И вот в чаду веселья плавно переходящего в угар я оказался вовлечён в танец с весьма привлекательной, стройной и обаятельной девушкой. Мы каким-то неуловимым образом сошлись в этом поистине волшебном танце.
Танцевать то, конечно, мне приходилось и раньше. Но то, как оказалось, всё были какие-то топтания. А тут я понял, что такое настоящий танец.
По накатанному уже обыкновению, перед этой романтикой «нацепил» на себя маску увальня. Потешно, коряво, заранее извинился. Дескать, люди мы дикие, ежели оттопчу какую конечность, то вы уж мамзель, будьте любезны - без претензиев…
Она улыбнулась в ответ, дескать ладно, чего уж там. И понеслось… Она вела меня в танце настойчиво, сильно, уверенно. Так, что я, по началу, немного оторопел от этой энергетики сконцентрированной в столь хрупком существе. И тут какая-то мысль ли, эмоция ли, а может и чувство, хотя вполне вероятно ощущение,- не знаю, перевернуло всё моё бытие. Если облекать это мгновение в слова, которые отражают именно мысли, то получится следующее. Я посмотрел на её хрупкость. Прикосновениями своих рук к её талии ощутил её гибкость и подвижность. И вдруг снова почувствовал себя мужчиной…
Оказалось, что это осознание своего мужества приходит не с возрастом, не с первым половым сношением. Оно приходит с полным осознанным чувством и ощущением мужского и женского предназначения в этом мире… Плечи сами собой расправились как в прямом, так и в переносном смысле. И движения мои наливались силой и уверенностью. Я ловил такт. Но музыка стала совершенно не нужна, поэтому эта самая музыка будто опечалившись ушла куда-то вдаль. Искать, по- видимому, какие- то второстепенные позиции. Сначала ушла на второй план, а потом и вовсе скрылась за горизонтом. Я ловил ритм той девушки с которой связал меня танец …
И я понял и почувствовал этот такт, и слился с ним. Чувство какой- то безбрежной гармонии овладело всем моим существом. Я улавливал почти каждое её движение, каждое желание в танце. Это уже после можно охарактеризовать то состояние, как счастье. Но на самом деле это слово лишь жалкая тень того, что пришлось ощутить.
Через какое-то мгновение, стало мало и этого. Ведь мужчина никогда не позволит себе быть ведомым в отношениях с женщиной. Мужчина должен охранять и оберегать хрупкость женщины в её жизненном пути. Он должен вести её. Не к своей собственной цели, а к её, женщины, стремлениям. Он должен охранять её от нелепостей судьбы всеми силами на этом пути. Потому как цель мужчины и должна в этом состоять. Оберегать и хранить женщину, чтобы она оберегала и хранила очаг, который, в свою очередь даёт мужчины внутреннюю силу, для достижения одной единственной для них обоих цели…
Это не новость ни для кого. Избавляясь от груза слов, те же китайцы нарисовали, как отрезали, знак – «инь-янь». Но для того чтобы хоть на один шаг приблизится к пониманию этого знака, нужно не столько осознать его значение разумом, сколько объединить в это осознание разум, душу и дух… И, вот, в танце это осознание произошло. Ведь, не даром, любую культуру любого народа мира в большой степени определяет именно танец…
Поэтому я стряхнул пепел всего пережитого до этого момента. Где-то в дальнем углу мозга ещё промелькнуло – в конце то концов, неужели я зря три года ходил на уроки хореографии. И повёл её в этой жизни. Танец стал для меня, если угодно – символом, олицетворяющим жизнь. Сознанием, подсознанием, и всеми прочими фибрами я понял, что в жизни нужно стремиться именно к тому, что открыл для меня этот танец.
Не скажу, что мне сразу удалось увлечь её за собой. Нет, она много раз перехватывала инициативу, просто так сдаваться, по- видимому, не умела. Танец наш превратился в какое- то танго, эмоциональное соперничество двух стихий. Двух одиночеств. Ведь отличие мужского одиночества от женского имеет размеры какой ни будь пусть не самой широкой, но глубочайшей пропасти. Мужчина в своём одиночестве слабеет, хиреет и замирает, укутавшись одеялом жалости к самому себе. Женщина же наоборот, в силу данных ей свыше выносливости и терпению более возлагает надежды и чаяния на себя. И тогда всё переворачивается с ног на голову. Мужчина более становится похож на женщину и наоборот. Это не выдуманное мнение, а наблюдение, которое я ненароком подглядел в своей жизни. И оно касаемо только тех людей, которых ещё не сломило это самое одиночество.
Но вот, наконец, она доверилась мне. Наш танец перешёл из некоторого импульсивного противостояния в полное её доверие ко всем моим движениям. Нет, этот танец не стал совершенством. Где то ошибался я, и она сглаживала мои ошибки своими движениями. Где-то оступалась и она, недопонимая моих движений – и тогда я поддерживал её от падения. Этот танец не был совершенным. Но это была та гармония, которую можно, наверное, назвать утопичным словом - идиллия…

Разлука

Наше настоящее знакомство произошло в ритме танца. Но шапочными приветствиями начали обмениваться задолго до этого волнующего душу события… Частенько я видел её утром во время своей работы. В момент между тем как загрузил товар и выпуском сопроводительной документации.
Она проходила мимо. Именно проходила, не проплывала, не дефилировала. Шла спокойно, но не размеренно. Чувствовалось, что торопилась. Но без спешки и суеты. В походке её присутствует грация, но она какая-то скромная. Эта грация не то чтобы видна, она скорее чувствуется. Как чувствуется человеческое тепло, как чувствуется нежность, как чувствуется внимание... И именно эта скрытая от разумения грация приковывала моё внимание совершенно отвлекая меня от всех тех "архиважных" дел, которыми я был занят до того момента, когда взор мой встречался с этим хрупким, изящным созданием. И тогда остальной мир для меня отступал в какую- то такую далёкую сторону. Что, собственно, было равносильно тому, если бы он и вовсе переставал существовать... Я видел ее, какие то секунды, пока она проходила мимо. Но уже тогда была склонность влюбиться в неё по уши. Останавливал меня в этом, казалось бы, глупом занятии только жизненный опыт. Он как бы намекал на что-то разумное – не приукрашивай действительность, не крась стёкла очков в розовый цвет. И этот же самый опыт напоминал о тоске разлуки, о разочаровании, о боли. И этот же самый опыт чуть было не сгубил всё то, что возродилось в танце. Он уже готов был закатать в асфальт своей неизбежности весь тот огонь, что вспыхнул во мне. Он уже был готов утвердить во мне рефлекс собаки Павлова. Как эта собака не могла притронуться к еде, так и я должен был бояться того очага который давал мне тепло любви. Но, не случилось… Очки то я всё равно покрасил, но только дужки. Сами линзы давно уже потерялись.
В тот постновогодний вечер я проводил её до дома. Расстояние от работы до её подъезда и так-то ничтожно, а в этот вечер, так и вообще, показалось не более скачка блохи. Шли молча, так как всё уже было понятно. Наш танец оборвался как то сразу, без прелюдий в виде скандалов и взаимного непонимания. Уже на горизонте опускался бархатный и от этого какой-то траурный занавес с буквами вполне определённо сложенными в одно слово – разлука.
Цикличность бытия обязала её обозначить это событие именно на том же самом месте, где мы в первый раз поцеловались. Были выпущены в морозный воздух какие-то фразы проводящие черту, а может ставящие жирную точку в наших отношениях. Но они не показались мне столь уж значительными.
Точнее, они внесли определённость в жизнь. И можно было бы, если не успокоиться, то обратно уйти в настоявшийся, за многие годы одиночества, «физраствор» своего существования. Можно было бы, по старой привычке, укутаться в одеяло уныния, обезболивая тоску разлуки всякими непотребствами в виде водки спирта и прочего коньяка. Эта схема налажена, она стабильна и весьма даже популярна не только лишь во мне, да и в народе. Но тут эта схема вдруг не сработала.
Какая- то волна протеста поднимается изнутри. Погубить то, что дала эта девушка своим вниманием ко мне? Нет, не для того наши пути пересеклись. Она лёгким прикосновением разожгла во мне ту искру, которая, как казалось, уже давно угасла. Она подарила радость не только мне, но и многим другим людям, которых я, хоть на миг, но отвлекал от повседневных проблем своими шутками и дурачеством. Кои, кипели во мне от жара того огня.
К сожалению, любой огонь требует пищи. И наша разлука поубавила мою огненную стихию. Но это не даёт никакого морального права полностью погасить то, что наперекор всему возродилось во мне. Наоборот, душа требует ассиметричного ответа создавшемуся положению вещей. Как когда то давно - приставленный нож к горлу требовал страха, ярости, смирения, да чего угодно, кроме того что случилось. Я отказался от действительности и просто откинул этот нож. Не дрался, не ругался, нет. Просто в тот момент пришло сожаление не по своей нелепой жизни, а по тому, что не успел передать свой опыт дальше… Так и сейчас я не должен потерять этот огонёк, который в любом случае может подарить людям тепло и чувство какого-то волшебства…

Напряжение

Ты сам его не чувствуешь, пока не заглушишь двигатель своей "ласточки". Замирает дизель, и сердце уже бьётся как то не так. Силы уходят стремительно, и вот в эту неуловимое мгновение ощущаешь разлуку между механизмом и человеком. В этом разрыве, чувства тупеют, что было до, что будет после - неважно, как не важно то, что происходит сейчас. В душе только пустота, и как следствие, - во взоре отрешённость, и безразличие.
И вместе с тем приходит понимание, к чему была эта гонка. А всё для того что восточные монахи пытаются достичь медитацией. Отрешение от мыслей, чувств и эмоций. Попытка достичь состояния дзен… И она удаётся. Это не отрешённость как таковая, это целеустремлённый взор внутрь себя. Внимательный, строгий бескомпромиссный. Это полнейшее осознание происшедшего. Это та неосязаемая твердыня, от которой придётся оттолкнуться в дальнейшую свою жизнь. После этого опустошения сосуд наполняется вновь. Где мысли, чувства, эмоции не контролируют друг друга, но тесно переплетены и понятны не только разумом, но и всем существом.

Послесловие

В самом начале моей этакой повести я сравнил дорогу с тюрьмой и войной. Не просто так, для красивого словца. Напряжение воли, характера, преодоление невозможного, объединяет все эти события. Точно так же, как определяет последствия этих событий. Кто-то под тяжестью пережитого срывается в пике и погибает, пусть не физически, но морально. Кто- то, взяв (в качестве щита) на вооружение долю злости идёт дальше, добиваясь в жизни успехов. А вот есть ещё такие идиоты, как я. Которые идут в разрез со всеми инстинктами и логикой, которые нарушают связь причин и следствия. Оставаясь такими же какими и были, вне зависимости от значимых для них событий. Вне зависимости от их, событий, окраски. Разве что познавая и вновь открывая для себя глубину, резкость, чёткость и объём мироздания.… Но всегда стоит выбор. Как у Гамлета – быть или не быть. И чем чаще ты выбираешь – быть. Тем сильнее укрепляются твои позиции в этом выборе. Ведь, быть - это не синоним слову существовать. Быть, это оставить что-то после себя. Не только после своей смерти, но и после каждого прожитого твоего мгновения.
Наверняка есть ещё пути но мне они пока неведомы. И я не знаю стоит ли радоваться этому «пока».