– Привет, братан!
– Кто вы?
– Колян, ты че, гонишь, что ли?!
– Прости, обознался…
– Я – Серега! Ты… ты…
Уходя:
– Извините, вы… ты ошибся…
– Как ошибся? Ну, черт… – недоуменно пожав плечами.
Пошел вразвалку. – Ну, надо же, вылитый Колян!.. – Он
вдруг вспомнил как тогда, в девяносто восьмом, в камере,
его пробило на хи-хи, а Колян его отмазал от начкара, сунув
тому последнюю заначку-пятихатку в клешни…
– Эй! – в спину, – Серега, друг!
Тот недоверчиво обернулся:
– ?..
– Повелся, братан? – широкая улыбка, руки в стороны. – Я это, я! –
Почти вплотную.
– Ну, Колян, ты даешь!.. – вроде как обиженно. Тут же упал,
согнувшись. Колян в ответ, прицелившись – второй выстрел, в голову:
– Я это, я, братан… – пистолет с глушаком под куртку и,
не оглядываясь, но и не переходя на бег, юркнул в подворотню.
В памяти всплыл девяносто восьмой, когда, по заданию начкара,
снабжал арестантов паленым ганджубасом с целью выведать
нужные фамилии.
Чуть стушевался, увидев до боли знакомое по отсидке лицо, но…
работа есть работа. А выбор уже давно сделан. Очень давно,
быть может, даже в детстве:
– Эй! – в спину, – Серега, друг!..