М-да… Жизнь те еще выкрутасы устраивает…
После пятилетней истории с весьма бесславным концом казалось, что тема лагерей закрыта навсегда. Позади зоны с колючими проволоками, лязгом дверей и надрывающимися овчарками. Позади мегабайты MMS-сообщений и тысячи SMs. Позади многочасовые разговоры, которые слагались в долгие годы. Позади мучительные ожидания, переживания, нервные срывы, сопли, слюни и слезы. Позади все, что связывало с потусторонним миром, в который я так нелепо оказалась втянутой судьбой. Позади тот человек, что был рядом и не-рядом. Казалось, тема лагерей закрыта навсегда.

У каждого есть свои особенные вещи, которые вызывают в душе трепетные воспоминания: плюшевый мишка из детства, надколотый дедов бокал, кассета песен, под которые плясал на школьной дискотеке…
Иногда ты почти случайно наталкиваешься на эти вещи в собственном доме, берешь их в руки… Может быть, даже задумчиво поглаживаешь, наслаждаясь исходящим от них теплом. Волны памяти покачивают, даря умиротворение и покой. А потом ты снова убираешь все это в дальний шкаф, будто закрываешь собственные воспоминания от самого же себя до тех пор, пока не достанешь их вновь.

Как важно простить! Просто простить – извините за каламбур.

На самом деле прощать нелегко. Но нужно. Еще год назад, приезжая в город, который был свидетелем расставания и предательства, мне казалось, что нет, не сумею. Но потом случилось маленькое чудо.

О нем я писала однажды пост. «Светлой памяти твоей». Память его теплая и нежная, как наша многолетняя дружба. А потом… Он не дождался меня два года. Всего два. И – черт возьми! – я поехала в Благовещенск. А через три недели его не стало. Почему я не рванула к нему? Не знаю. Ничего не екнуло внутри. А, наверное, был бы жив. Конечно, был бы жив.

«У каждого из нас на свете есть места, что нам за далью лет все ближе. Все дороже… (…) Нам сердце исцелит, когда оно томится…» Старая теплая песня Талькова. Пишу это строки, и аккордеон словно качает на ладонях мелодии.

Город детства широко раскинулся у подножия Заилийского Алатау. Проспект Сейфуллина упирается в Большой Алма-Атинский пик. Едешь в раскаленном душном троллейбусе №7, и все кажется, что он довезет до самой вершины, острой, как вершина треугольника… А мимо проплывает Мехпоселок. Я сейчас даже не вспомню, почему он так называется. Но там, на пересечении двух улиц (когда-то была улица имени Ленинской смены) огромная клумба с цветами… И знак, гласящий о начале нового городского района.

7 марта – священная дата. Двойной праздник. Твой день рождения, день нашей первой встречи, тогда в 2009 году… Ты все помнишь, я верю, я знаю. Это нельзя забыть…

И вот теперь спустя три года тем горше искать тебя по всем лагерям. Искать, веря в то, что смогу найти… А ты уже совсем в другой колонии. Безликий адрес: «Город Я***»… И все… Ни отряда…

Звонок на телеграф:
- Девушка, примите телеграмму.
- Адрес?
Адрес… Да если бы я знала…
- Я***
- Нет, нужен точный адрес.
- Я перезвоню.
Инет в помощь. Нашла. Снова на телеграф.
Мне кажется, что телеграфистка совсем молоденькая девушка, у которой столько всего еще впереди. Она, наверное, безумно красива. И мне кажется, она с нетерпением ждет окончания рабочего дня, чтобы поскорее встретиться с Ним… Как она, наверное, счастлива!

Люди уходят по-разному.
Кто-то громко хлопает дверью напоследок, криком кричит, выливая ушат грязи, оскорблений. Вспоминая самую мелочную обиду и забыв напрочь о моментах счастья. Злоба и гнев закрывают светлые радостные картинки.
Кто-то уходит тихо и безмолвно, своим молчанием словно извиняясь за то, что задержался в моей жизни. Словно выполнив свое предназначение и обессилев.

В понедельник утром ничего не предвещало беды. Самый обычный путь на работу. Поехала на такси – обленилась.
Шефиня пришла непривычно рано, предложила покурить. Ну, это понятно: большая работа начинается с большого перекура.
Пришел мужик давать объявление. Я ему, мол, в четверг выйдет. Шефиня поворачивается и заявляет: «На этой неделе газета не выйдет, нам запретили печататься».
Я села с вытаращенными на шефиню глазами. Что за херь?
Помимо госдумовских выборов, нам предстоит выбирать главу района. Есть у нас отъявленный фаворит, навязанный сверху президентом нашей республики, ставленник предыдущего главы. Его и прочат на должность главы района. Он же – выдвиженец правящей партии.

Я не знаю, зачем это пишу. Пялюсь в монитор. И в голове молоточек памяти отбивает: «Двадцать восьмое октября»…
Кем ты был? Парнем, который так долго пытался познакомиться со мной. Парнем, который однажды встретил меня на улице и зачем-то попросил паспорт. Ах, да! Ты не поверил, что меня так зовут. Посмотри. Бывают и такие имена.
Ты позвонил тогда… Двадцать восьмого. Ты пришел. Найти меня легко было. Фамилию знал, прописку видел. В справочной тогда еще давали информацию.
Ты пришел. Боже, как ты тогда наворачивал пирожки с капустой. Ты сидел напротив. Пил чай, словно ты – дома. Позже мое сердце стало твоим домом.

У отчаянья вкус горький, нестерпимо горький. Его хочется выплюнуть на землю, но не получается. Вкус глубоко въелся в горло, дерет нёбо. Как сложно проглотить! Ведь знаешь, что он по-садистски медленно будет падать внутрь, отравляя все органы. И потом еще долго будет мутить от этой горечи, крутить и выворачивать наизнанку.

Люди бывают разные. Есть те, кто не оставляет следа в душе, кто уходит тихо и незаметно. Есть те, кто уходит в тот момент, чья поддержка нужна порой больше всего. Есть те, кто не нужен тебе самому. Эдакое взаимное предательство…
Есть люди, похожие на солнце. Кто светит на протяжении долгого времени, кто греет теплом своей души. Кто просто есть в твоей жизни. И оттого становится легче.
Есть люди из инета, которые однажды оживают… Как я уже писала, они становятся настоящими. И счастье от того, что они такие, сложно с чем-то сравнить.
Сегодня день рождения еще у одного нашего блоггера. Того самого, чьи слова порой жалят, чьи слова порой обогревают. Но самое главное в том, что они справедливы.

И все-таки песня – нечто большее, чем просто слова, наложенные на рифму. Намного большее.

Вечер. Откровенно говоря, дел уже не осталось, и можно смело посвятить себе время. Открываю инет, музыкальный сайт. И время уже не мое. А если и мое, то очень старое, даже полузабытое.

Я – человек весьма общительный. Окружают множество знакомых…
Когда-то я готова была назвать другом почти любого человека, который хоть как-то проявлял внимание к моей скромной персоне. А самое главное – который делал вид, что понимает то, что я стараюсь донести…

Жду. Год. Два. Три. Вечность. Мы вместе идем по этоому пути… Ты не один. Знаешь?
Жду. Я смотрю, как мужчина несет букет цветов. Может, и не самых шикарных. Пусть это простые хризантемы. Но он так трогательно прижимает их к груди, будто пытаясь спрятать от прохладного августовского ветра. Наверное, она улыбнется благодарной счастливой улыбкой. Мне становится чуть грустно. А на губах сладковатый привкус счастья. Даже в режиме ожидания я не разучилась радоваться за других.
Жду. По тротуару, усыпанному первой скупой еще листвой, идут двое. Он целует ее, подхватывает на руки и кружит в странном, понятном только им двоим вальсе. Она заливисто смеется. Его глаза блестят каким-то диким блеском, и осень им ни почем. И я радуюсь за них. Я умею и помню…

К стыду своему на шкафу не убиралась давно. Скопились книги, журналы, рисунки… Стыдно. Среди кучи барахла лежали сумки… Дамские… Разных цветов, красивые. Под любую одежду…
Выдался неожиданный выходной. Чему его посвятить, я знала, идя домой. Конечно, уборке…
Шкаф. Подставляю стул. Чего только нет? На пол безжалостно летит всякая ерунда. Нужное пока откладывается в сторону. Потом разгребу завалы.
Сумки. Красную пока носить не буду – еще не лето. Подожду, пока достану алое платье. Белую хорошо бы перестирать. Дом старый. Трубы ржавые. Неаккуратно сушила – пятна остались. Коричневая… Древняя, но любимая… Что-то в ней лежит. Не иначе как заначка. Нет. Конверт. Запечатанный. С адресом знакомой женщины. Ее сын сидел с тобой… Щемит сердце. Открываю собственное письмо.

Много тут отчетов было… О встречах… Тех, кого сайт связал. А есть встречи, о которых, может, и не стоит писать… Но нужно. Потому что это сидит глубоко в сердце.
Два дня проездом. В первый день встретиться не вышло. Ты смотри, дорогая, потом останется всего один день, а мне так нужно увидеться… Просто для того, чтобы образ инетовской подруги ожил, стал плотью и кровью…
Ты позвонила почти в одиннадцать. Я еще сплю после полубессонной ночи. Продираю глаза, пока сын несет мне телефон…
Твой голос. Почти рассеянно называю адрес перекантовки.
- Да я уже в этом районе, - я слышу, как ты улыбаешься в трубку.
Ты обещаешь быть минут через двадцать. Подпрыгиваю, чищу зубы, мою голову. Я должна быть во всеоружии. Такой, какой ты привыкла меня знать.